Поэзия Николая Стефановича
(1912-1979)

БЛУДНЫЙ СЫН
Поэма

                             И сказал им следующую притчу...
                                                         От Луки,15,3 
            1
            В саду голубом и дремучем
            Как хочется жить без конца,
            Когда сквозь косматые сучья
            Прорвется улыбка отца.

            И вот уже воздух целебен,
            И светел тропинок уют,
            И свой постоянный молебен
            Кузнечики в травах поют.

            А мальчик смолистые чащи
            С разбегу вдыхает навзрыд,
            И свет, от отца исходящий,
            В душе, как в лампаде, горит.
            И, сердце ладонями стиснув,
            Он плакать от счастья готов…

            Ведь это – и ныне, и присно,
            Ведь это – во веки веков.

            2
            Отец безудержный и щедрый
            И дни и ночи напролет
            Всего себя воде и ветру,
            Цветам и травам отдает.

            А эти бабочки и пчелы,
            И этих веток вещество –
            Лишь воплощенье дум веселых
            И разных вымыслов его.

            Но сразу все в себя вмещая,
            Он сам не ведает орбит,
            И только тень его большая
            Порой по зелени скользит.

            3
            Одежды детские тесны и не по росту,
            И мальчик мечется, неловок и угрюм.
            Он мыслит путано 
                                      и чувствует не просто,
            Все – невпопад и наобум.
            Любил качели он,
                                     но скуден и нестрашен
            Полет на привязи, 
                                       который ни к чему…
            Теперь каким-то шагом черепашьим
            Все это кажется ему.

            4
            Сказал отцу:
                               -Я сам себе ниспослан.
            Твой светлый дом по-прежнему любя,
            Я все ж уйду.
                           Чтоб стать отныне взрослым,
            Я отделюсь сегодня от тебя.
            Быть может, я неловок и наивен,
            Но я найду свой собственный 
                                                            предел…-
            И он ушел. И хлынул страшный 
                                                               ливень,
            И до утра уняться не хотел.

            5
            В пространстве срезанном и плоском
            Все изменялось и текло.
            Он постоял перед киоском,
            Потрогал мутное стекло.
            Потом опять ворвался хаос -
            Косматый, спутанный, густой…
            И это все сопровождалось
            Какой-то странной тошнотой.

            6
            Быть может, он в бою, на поединке?
            И вспомнил вдруг отчетливо опять,
            Как колесо на солнечной тропинке
            Свою же тень стремилось перегнать.

            Нет, не смотреть, не видеть и не трогать,
            Задернуть все завесой дождевой…
            Ведь глупо же кусать себя за локоть
            Или о стену биться головой.

            7
            Томится двор, до грязных бревен
            Ночное небо опустив.
            Как запах приторный греховен,
            Как ветер душный нечестив…
            И возникают окна спален
            И чей-то женственный балкон,
            Где даже воздух катарален,
            Где даже сумрак воспален.
            В душе - как в бездне, как в колодце,
            Но он бежит, глотая тьму,
            И каждый дом над ним смеется
            И аплодируют ему.

            8 
            В душе набат гудит без передышки…
            Кто выдумал, что воля не крепка?
            Вот переходит улицу мальчишка,
            А вот старик и кашель старика.

            Как все сейчас таинственно и тонко:
            Еще один невидимый толчок -
            И грузовик наедет на ребенка,
            И, как свеча, погаснет старичок.

            Его огонь, стремительный и спертый,
            В себе погибель вечную тая,
            Скользит, как нож, у жизненной аорты
            Любой судьбы, любого бытия.

            И если он не победит соблазна,
            И если душу одолеет грех,
            То это будет дьявольски опасно -
            Для старика, для мальчика, для всех.

            9
            Старичок ли скончается седенький,
            Или кто-то погибнет еще, -
            Для природы важна арифметика:
            Ей ни холодно, ни горячо.

            И когда от душистого платьица
            Золотую вдохнет благодать, -
            Кто-то жизнью за это поплатится,
            Кто-то вдруг перестанет дышать.

            10
            Безумец он и неврастеник…
            Опять рассвет, теряя стыд,
            Пустые улицы разденет,
            Изломы лестниц обнажит.

            И сквозь предутренний коллодий
            Ему почудится сейчас,
            Что кто-то вновь с него не сводит
            Своих остекленевших глаз.

            11
            Теперь идти и не смотреть назад…
            Как все дома и окна симметричны!
            Подумать только: люди спят, 
            - Все, как обычно.

            А тут сырой рассвет врасплох его застиг,
            И страшно заглянуть в подъезды и ворота…
            Быть может, правда в этот миг
            Внезапно умер кто-то?

            12
            Одиночество. Брызги и слякоть.
            Дождь кончался и хлынул опять.
            Словно небо старалось не плакать,
            Но себя не смогло удержать.

            Словно чьи-то большие обиды
            Стали ветром, туманом, дождем…
            Или это отец позабытый
            Вспоминает о сыне своем?

            13
            Труба поет, как в похоронном марше.
            И вновь рассвет…
            За эту ночь он стал намного старше,
            На сотни лет.

            Пускай душа, в нарывах и наростах,
            Почти мертва…
            Все так легко, так бесконечно просто.
            Все - трын-трава.

            14
            Растенья сделались сухими
            И затвердели, как металл,
            Когда отца святое имя
            Он осквернил и растоптал.

            Померкли звезды. Все на свете
            Вдруг охватил смертельный страх,
            И было слышно, как в домах
            Кричат испуганные дети.

            15
            Людей не спасают лекарства,
            Свирепствует страшный недуг,
            И голода черное царство,
            Как море, бушует вокруг.

            Повсюду валяются трупы.
            И стыдно, и страшно ему…
            В окно постучаться к кому бы,
            Чтоб только не быть одному?

            16
            Порою взгляд почти случаен,
            Почти не значит ничего.
            Не так ли именно хозяин
            Взглянул впервые на него?

            Над темным флигелем кирпичным
            Синела неба полоса…
            Он оглядел его вторично,
            И были очень симметричны
            Его прозрачные глаза.

            17
            И он сказал: -Ты смелый малый,
            Ты наплевал на долг и стыд.
            Паси свиней моих, пожалуй…
            Ведь твой отец поступок шалый
            Тебе вовеки не простит.

            И он пасет в сырой низине
            Свиней владыки своего, -
            Он стал совсем сквозной и синий,
            И торжествующие свиньи
            С насмешкой смотрят на него.

            18
            Как лезвие режет
            В висках и в груди,
            А слезы и скрежет
            Еще впереди.

            А где-то в избытке
            Готовят ему
            Жестокие пытки
            И вечную тьму.

            Никто не озлоблен
            Сильнее отца…
            Мученьям и воплям 
            Не будет конца.

            Но громы и казни
            Ему не страшны:
            Они безопасней
            Иной тишины.

            И ужас великий
            Укрыться готов -
            И в стоны, и в крики,
            И в скрежет зубов.

            Во мрак непроглядный,
            А больше - куда ж?
            Погибель, - и ладно.
            И все. И шабаш.

            19
            Ища дороги покороче,
            Бредет с прикушенной губой
            И повторяет: - как же, отче,
            Я появлюсь перед тобой?

            К суровой он готов расплате,
            Но вдруг, сквозь утренний простор,
            Отец сумбурные объятья
            Ему навстречу распростер.

            20
            Ни упреков, ни гнева, ни ярости.
            Облака обнимаются с ним,
            И отец сквозь горячие заросли
            Обдает ликованьем своим.

            Оболочка простая и грубая
            Не мешает уже ничему,
            И деревья шумят, как хоругвия,
            Устремляясь навстречу ему.

            И сверкает все жарче, торжественней
            Распахнувшейся вечности синь…
            Это жизни второе пришествие,
            Это праздников праздник. Аминь. 

                                   ***
            Почти с фантастикой гранича,
            Правдоподобью вопреки, -
            Живет в веках такая притча,
            Творенье древнее Луки.

            Иль это, может быть, не ересь,
            Что свет, незримый просто так,
            Мы постигаем только через
            Хулы, беспамятство и мрак?

            Пускай вселенная застынет
            И превратиться в пар сквозной, -
            Чтоб все спасти, о блудном сыне
            Главы достаточно одной.

на главную
Hosted by uCoz